Частью системы нас делают знания и навыки, общие для всех участников системы. Чтобы стать русским, нужно получить образование на русском, читать книги, слушать песни и смотреть фильмы — это делает нас носителями культуры. То же касается и корпоративной культуры. Человеку нужно время, чтобы ее воспринять. Приходя извне, он дезинтегрирован и без специальной подготовки оказывается беспомощным. Важно и то, что персональным ответом самого сотрудника на дезинтеграцию станет яркая форма раздражения.

Человек склонен отрабатывать в своем поведении сценарии, дававшие неплохие результаты в его прошлой социальной практике, но, возможно, непригодные у нас. Не понимая культуры, он не знает, как строго мы относимся к обману. Вы можете сломать дорогое оборудование, и вас просто отправят на переобучение, но, если при расследовании вы дадите ложные показания — вас уволят. Или, скажем, сотрудник начинает поддакивать начальнику или хвалить его: в нашей системе это считается недостойным, и он потеряет уважение руководителей и коллег.

В группе DME одновременно работает более 500 информационных систем, обрабатывающих огромный объем данных. Видя, как человек в этом теряется, мы поняли, что от обычного найма «с улицы» придется уходить, поскольку надо развивать систему дальше. И чем больше мы работаем над технологией, тем больше отличаемся от фона и тем сложнее адаптироваться человеку со стороны.

Чтобы решить эту проблему, следует различать аспекты генома и адаптации. Для следования сложной технологии вам действительно не нужен человек с уникальной наследственностью, но нужно много знаний и навыков. Поэтому чем дальше мы заходим в инжиниринге и документировании процедур, тем больше требуется обучения и воспитания. Требования к качеству наследственной информации могут быть даже снижены: организованному и хорошо описанному процессу может быть обучен практически любой. Это делает задачу подбора персонала разрешимой: людей с уникальной наследственностью по определению единицы, а людей с обычной — большинство.

Source: www.forbes.ru